Некоторые названия насекомых в якутском литературном языке и его диалектах (сравнительный аспект)

Cтатья кандидата филологических наук Ангелины Афанасьевны Кузьминой.

Диалектные расхождения в якутском языке впервые были отмечены О.Н. Бетлингком, хотя в то время они не квалифицировались как диалектные [1]. В исследованиях крупного специалиста в области якутской грамматики и диалектологии Е.И. Коркиной подробно рассмотрены фонетические, грамматические, лексические особенности колымского, индигирского, оймяконского, усть-янского говоров и саккырырского подговоров[6]. О её монографии Ф.Н. Дьячковским отмечено следующее: «Изучение грамматики и лексики родного языка привело Е.И. Коркину к постановке и исследованию особенностей одной из четырех диалектных зон якутского языка – северовосточной, которая до сих пор  хранит многие архаические черты во всех аспектах языка… она впервые внесла коррективы в разделение говоров северовосточной диалектной зоны» [3, с. 78–82].   

Из работ по якутской диалектологии следует отметить труды С.А. Иванова по фонетическим, морфологическим, лексическим особенностям говоров. Он отмечает, что лексический состав якутского языка достаточно богат, постоянно обогащается новыми словами, но некоторые устаревшие и вышедшие из употребления в одних говорах основы продолжают жить в других, особенно периферийных, говорах [5]. Такие явления в лексике могут свидетельствовать о древних лингвистических связях, истории народа саха. С этой точки зрения, исследование лексического состава якутского языка, диалектных слов по тематическим группам представляет большой интерес для современного языкознания. Наиболее показательными в этом плане, на наш взгляд, являются названия животного мира, так как «внешний мир и внутреннее его осмысление – это те факторы, которые порождают языковую картину мира любого национального языка, т.е. одной из составляющих языковой картины внешнего мира является и природная среда» [4, с. 3]. В настоящей статье представлен результат анализа названий насекомых, основанного на материале словарей якутского языка.  

Инсектонимы — названия насекомых  — якутского языка по мотивирующим принципам  номинации можно разделить на следующие группы:  

1. по издаваемому насекомым звуку при движении или производимом де йствии: күүгэс ‘златоглазик (вид слепня)’ [9,с. 118], дыыгынас ‘жужжалы’ [12, с. 117], этиӊ тииhэ ‘жук-усач’ [12, с. 114];  

2. в соответствии с цветовыми особенностями: як. диал. ала кымырдаҕас ‘разновидность муравья’ [13, с. 43], як. диал. аал үрүмэччитэ ‘большая пестрая бабочка с пятнами на крыльях’, як. диал. абааhы лыаҕа ‘крупная черная бабочка, садящаяся на дерево’ [13, с. 39];   

3. по среде обитания или объекта питания насекомого: як. диал. бырыы үрүмэччитэ ‘белая бабочка, питающаяся болотным илом’ [5, с. 110], як. диал. уу кыыhа  ‘стрекоза’ [Там же];   

4. по особенностям производимого действия и характеризующим поведениям: як. диал. мас кэбийэр или мас кэймэнньэӊ ‘личинка жукадровосека’ [5, с. 288]; тигээйи ‘оса’ [11, с. 318], оӊоойу ‘мошка, мошкара’ [10, с. 303], кыымаайы, кырдаайы ‘мошка, мошкара’ [13, с. 137];   

5. по особенностям строения: як. диал. бииллээх ‘муравей’ [13, с. 62], як. диал. мас кэhэх ‘водное насекомое’ [5, с. 289], як. диал. оноҕос тѳбѳтѳ/тумса  ‘стрекоза’ [5, с. 372]; 6) наименования, образованные на основе сходства насекомого с животными и птицами: як. диал. туруйа кумаара ‘карамора’ [5, с. 110], тайах абаҕата ‘дровосек, усач’ [13, с. 233]; 7) названия насекомых на основе религиозных представлений, верований: таңара лыаҕа ‘махаон’ [12, с. 115], ойуун лыаҕа ‘репница’ [Там же, с. 116].   

В составе инсектонимов присутствуют наименования как тюркского, так и монгольского, тунгусо-маньчжурского происхождения. Например, собственно тюркскими являются: көйүүр ‛моль’ <*güńe / *guńa ‛моль’: карах. küjä [17, с. 741]; монгольские: чоху ‘водолюб’ <*čoku ‘жук’, п.-мо. čoqu, х.-мо. cox, бур. soxo [Там же, с. 412]; ооҕуй ‘паук’ <*haba-kai ‘паук’: п.-мо. abaqai, abaɣaqai, бур. abāxaj [Там же, с. 1135]; үөн ‘насекомое’ <*heɣü ‘бородавка’: п.мо. еgüü, бур. ǖ(n), калм. ǖn, орд. ǖ, даг. хueči, монгр. хūrзә [Там же, с. 1082]; бырдах ‘комар’ <*bur, ср.-мо. burtaq, п.-мо. burtaγ, мо. буртаг, бур. буртаг, ойр. буртаг ‘грязь, нечистоты; грязный, нечистый, поганый’ [15, с. 118]; тунгусо-маньчжурские: як. диал. арамыын ‘личинки овода, развивающиеся в носовой полости оленя’ <эвенк аравгии, аравгуу ‘личинки овода’ [13, с. 49], күлүмэн ‘слепень’ <эвенк. күмикээн ‘насекомое, букашка; жужелица’ [8, с. 622].   

Эти названия образовались при помощи аффиксов или атрибутивного сочетания. Приведем примеры двусложных и трехсложных основ, которые образовались  аффиксальным способом:   

а) —гэс: күүгэс ‘златоглазик (вид слепня)’ [9, с. 118] < күү  звукоподража- 

тельное слово + —гэс аффикс по результату действия;  

б) —аайы:  кырдаайы ‘мошка, мошкара’ <кыр— ‘нечто мелкое, маленькое’, кыымаайы ‘мошка, мошкара’ <каз. кум ‘нечто мелкое, копошащееся, кишащее’ + —аайы, оӊоойу ‘мошка, мошкара’ <оӊ- ‘выковыривать, выколупывать, выклевывать’ + —оойу, тигээйи ‘оса’ <др.-тюрк. тик- ‘жалить, ужалить’+-ээйи;  

в) —чы, —чыт, —hыт: үрүмэччи‘бабочка’  <др.-тюрк. ör ‘плести’ [16, с. 545], оноҕосчут ‘стрелки’ <*sаgun-gač ‘cтрела’ + —чут [17, с. 1272], тирииhит ‘кожоед’ <др.-тюрк. teri ‘кожа’ + —hит [17, с. 1367].  

К сложным (слитным) относятся названия насекомых, которые образуются посредством словосложения из двух и более основ, такие наименования редки. Например, лексема хомурдуос ‘жук’ состоит из двух элементов <др.тюрк. goŋuz‘жук’ + тув. doos‘жук’, в сочетании  doos-gara ‘жук’ [14, с. 187].  

Наиболее продуктивным является атрибутивное словосочетание, образованное: а) по II типу изафета: як. диал. ас сахсырҕата ‘разновидность мух’ [13, с. 52]; б) по типу «существительное + причастие»: як. диал. мас кэбийэр ‘личинка жука-дровосека’ <мас ‘дерево’ + кэбийэр причастная форма  от кэбий ‘грызть, прогрызать’; в) по типу «существительное+прилагательное»  мас кэймэнньэӊ ‘личинка жука-дровосека’ <кэймэнньэӊ от кэймээ— в значении ‘грызть, перегрызать’ [5, с. 288]; г) тип «существительное +  существительное» як. диал. мас кэhэх ‘водное насекомое’<мас‘деревянный’ + кэhэх ‘колчан’ употребляется в значении ‘ракушка’ [Там же, с. 289].   

Многие из насекомых являются вредоносными или паразитами, питаются кровью живых организмов. Вероятно, поэтому фразеологизмы, содержащие в своем составе названия насекомых, передают отрицательные качества, недостатки человека: баккы быта баска, кэтинчэ быта кэтэххэ ытынна ‘cделать карьеру (о стремительной карьере никчемного человека)’ [7, с. 121], иhэ эриэн үѳн ‘гадкий, отвратительный человек’[Там же, с. 214], баhыгар быта да суох ‘не имеющий никакого личного имущества, денег …’ [Там же, с. 130], үѳл мастан үѳннээн сиир, аhаах мастан астаан аhыыр ‘человек, из всего извлекающий пользу’[Там же, с. 290], үѳнү булбут соххор туруйаҕа дылы ‘о жадном, темном человеке’ [2, с. 106], үѳн хаата ‘каверзник; постоянно делающий пакости’, үѳнэ-кѳйүүрэ бүппэт ‘продолжать свои каверзы’ [7, с. 291]. Приведенные примеры показывают, что инсектонимы представляют интересный материал для лексикологии и требуют дальнейших более глубоких изысканий.   

Литература  

1. Бётлингк О.Н. О языке якутов. – Новосибирск: Наука, 1990. – 646 с.  

2. Григорьев Н.С. Саха тылын сомоҕо домоҕун тылдьыта. – Якутск: Кн. изд.-во, 1974. – 128 с.  

3. Дьячковский Ф.Н. Е.И. Коркина – лексикограф и лексиколог // Северо-Восточный гуманитарный вестник. – 2012. – №2 (5). – С. 78–82.  

4. Замалетдинов  Р.Р., Мухаметзянова Л.Р., Хуснутдинов Д.Х. Татарская лингвокультурология: концепты материального мира человека / Под ред. проф. Р.Р.  

Замалетдинова. – Казань: Отечество, 2012. – 196 с.    

5. Иванов С.А. Лексические особенности говоров якутского языка. – 

 Новосибирск: Наука, 2017.– 392 с.  

6. Коркина Е.И. Северо-восточная диалектная зона якутского языка. –  

Новосибирск: Наука, 1992. – 270 с.  

7. Нелунов А.Г. Якутско-русский фразеологический словарь. – Новосибирск: Издат. СО РАН, филиал “Гео”, 2002. – Т. 1. – 287 с.     

Источники  

8. БТСЯЯ, 2007 – Большой толковый словарь якутского языка: в 15 т. Т. IV (Буква К) / под ред. П.А. Слепцова. – Новосибирск: Наука, 2007. – 672 с.  

9. БТСЯЯ, 2008 – Большой толковый словарь якутского языка: в 15 т. Т. V  (Буква К) / под ред. П.А. Слепцова. – Новосибирск: Наука, 2008. – 616 с.  

10. БТСЯЯ, 2010 – Большой толковый словарь якутского языка: в 15 т. Т. VII(Нь-П) / под ред. П.А. Слепцова. – Новосибирск: Наука, 2010. – 519 с.  

11. БТСЯЯ, 2013 – Большой толковый словарь якутского языка: в 15 т. Т. Х (Буква Т) / под ред. П.А. Слепцова. – Новосибирск: Наука, 2013. –  575 с.   

12. РЯСБТ, 1993 – Русско-якутский словарь биологических терминов / Г.С. Угаров. – Екатеринбург: Уральский лес, 1993. – 171 с.   

13. ДСЯЯ, 1976 – Диалектологический словарь якутского языка / П.С. Афанасьев,  

М.С. Воронкин, М.П. Алексеев. – М.: Наука, 1976. – 392 с.  

14. СИГТЯ, 2001 – Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. – М.: Наука, 2001. – 821 с.  

15. ЭСМЯ, 2015 – Этимологический словарь монгольских языков: в 3 т. Т. I (А–Е) / Институт востоковедения РАН / гл. ред. Г.Д. Санжеев. – М.: ИВ РАН, 2015. – 224 с.   16. ЭСТЯ, 1974 – Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на гласные. – М.: Наука, 1974. – 767 с.   

17. EDAL – Starostin S.A., Dybo A.V., Mudrak O.A. An Etymological Dictionary of Altaic Languages. – Leiden, 2003. – 1556 с.